В каком случае, согласно «Городу Солнца» Томмазо Кампанеллы, женщина переходит в «общественное пользование»? Кто такие гуигнгнмы? Кто олицетворял интеллигенцию в «Скотном дворе» Оруэлла?
Опубликовано Diletant.media Вторник, 29 сентября 2020 г.
вторник, 29 сентября 2020 г.
Утопии и антиутопии Разбираешься ли ты в них?
понедельник, 28 сентября 2020 г.
Как большевики продавали на Запад царские сокровища оптом и на развес
Как большевики продавали на Запад царские сокровища оптом и на развес
Ювелирный фонд дореволюционной России славился на всю Европу. И не только своими масштабами, но и высокой художественной ценностью изделий. Поэтому настоящей трагедией для государства стала распродажа шедевров искусства, предпринятая пришедшими к власти в 1917 году большевиками. Настоящим кощунством было продавать национальные сокровища на развес, по цене за килограмм. И это ещё было не самое ужасное в ситуации.
Программа реализации «романовских» драгоценностей ЦК ВКП (б)
Брачная корона императрицы Александры Фёдоровны по случаю её свадьбы в 1894 году, которая была продана в 1926 году «Гохраном» Норманну Вейсу./Фото: forumdaily.com
Новое правительство объясняло активную реализацию культурных ценностей необходимостью получения валюты. Она была крайне важна для становления экономики молодого государства. Однако в первую очередь средства требовались для осуществления политических задач – финансирования революционной деятельности в других странах.
Произведения искусства уходили за рубеж различными путями, в том числе и контрабандой. Документально зафиксированы случаи, когда на таможне в багаже представителей Коминтерна обнаруживали бриллианты и золото. Среди таких курьеров был известный американский журналист-социалист Джон Рид. Скандал, связанный с его задержанием, удалось замять только благодаря личному вмешательству Ульянова-Ленина.
Для централизованного учёта и контроля реализации раритетов в 1920 году была создан «Гохран» (Государственное хранилище ценностей). Львиную долю собранных сокровищ составляли ювелирные изделия династии Романовых и Оружейной палаты. Кроме того, в хранилище попали ценности, принадлежащие Православной Церкви и изъятые у частных лиц.
Голод 1921-го вынудил советское правительство изыскивать финансы на закупку хлеба. Кроме того, в течение года необходимо было выплатить Польше сумму в 30 млн. золотых рублей. Для решения этих вопросов Центральным комитетом ВКП (б) была разработана программа реализации «романовских» ценностей. Первоначально предполагалось заложить уникальные вещи, но впоследствии было принято постановление об их продаже. На европейских аукционах стали регулярно появляться экспонаты из царской коллекции, которая почти два столетия только пополнялась, так как ещё Пётр I своим указом 1719 года запретил продавать, дарить и обменивать коронные драгоценности.
Ящики «бывшей» царицы Марии Фёдоровны
Оригинальная диадема с колосьями, сделанная мастерской братьев Дюваль для императрицы Марии Фёдоровны./Фото: marieclaire.ru
Для налаживания сбыта ценностей необходимо было организовать их сортировку и оценку. Это поручили специальной комиссии, в состав которой вошли ведущие эксперты и ювелиры того времени. В марте 1922 года была произведена инвентаризация содержимого пяти сундуков, принадлежащих вдовствующей императрице Марии Фёдоровне.
Даже искушённые в своём деле специалисты были поражены увиденным. Личные драгоценности «бывшей царицы» оказались поистине непревзойдёнными произведениями искусства. Среди них – бриллиантовое колье с сапфиром, бриллиантовые подвески, серьги-жирандоли.
Было заметно, что вещи собирались в спешке: они были завёрнуты в папиросную бумагу, опись или какие-либо другие сопроводительные документы отсутствовали. По оценкам комиссии, общая стоимость украшений составляла почти 500 млн. золотых рублей.
Специалисты констатировали, что если же реализовывать только камни (чтобы избежать неприятностей из-за распродажи коронных драгоценностей), то можно выручить свыше 160 миллионов. Осмотр был проведён в сжатые сроки, описи не составлялись, а сокровища «перекочевали» в здание «Гохрана».
Полякам – лучшие бриллианты, британцам – изумруды, голландцам – натуральный жемчуг
Фото, сделанное советской комиссией в 1920-х годах при оценке ювелирами драгоценностей царской семьи. Многие сокровища бесследно утрачены./Фото: cdn.wi-fi.ru
Работы по сортировке и оценке царских драгоценностей продолжались до средины мая. В задачу комиссии под руководством Георгия Базилевича входило не только изучение императорского ювелирного наследия, но и подготовка его к реализации. В ходе работы «романовские» сокровища были разделены на 3 группы – с учётом ценности самоцветов и их подбора, художественного оформления раритетов и их исторического значения.
В докладе особого уполномоченного Совнаркома по учёту и сосредоточению ценностей Г. Базилевича указывалось, что в первую категорию (неприкосновенный фонд) вошли изделия высокой художественной и исторической ценности – на сумму более чем 650 миллионов рублей. Среди них оказались коронационные регалии, украшенные изысканными бриллиантами и жемчугом, общей стоимостью 375 млн. Изделия второй категории оценили более чем в 7 млн. руб., а третьей (отдельные камни, жемчуг и пр.) – в 285 тысяч.
Вопреки рекомендации специалистов не спешить с реализаций ювелирных шедевров, советское правительство приступило к их продаже. Гохрановские сокровища стали появляться на зарубежном рынке. В 1922-м в Лондоне были проданы уникальные изумруды. Их позиционировали в качестве добытых на Урале. Год спустя в Амстердам вывезли отборный жемчуг. Долг Польше также решили погасить драгоценностями. В секретной докладной Базилевича Троцкому указывалось, что основная часть отобранного с этой целью товара – наилучшие «романовские» бриллианты.
«Алмазный фонд СССР». Реализация шедевров русского ювелирного искусства на вес
Почти все из 36 драгоценных яиц русского ювелира Карла Фаберже были проданы большевиками за границу./Фото: forumdaily.com
Настоящим преступлением против своего народа является массовая распродажа большевиками ювелирных изделий, что называется, на вес. В 1925-1926 годах в Европе появились иллюстрированные каталоги «Алмазный фонд СССР». После этого «утечка» драгоценностей из страны стала стремительной. Например, предприимчивый английский антиквар Норманн Вейс приобрёл за 50 тыс. фунтов стерлингов бриллиантовые украшения общим весом 9 килограммов, которые с большой выгодой перепродал Аукционному дому Christie’s.
Россия лишилась таких шедевров ювелирного искусства, как брачный венец императрицы Александры Фёдоровны, бриллиантовая диадема «Русская красавица», диадема «Русское поле» с уникальным жёлтым бриллиантом, множества изделий Дома Фаберже.
Точного учёта произведений ювелирного искусства, вывезенных за рубеж после революции, не существует. Однако историки и искусствоведы предполагают, что около 80% ценностей Российской империи покинули пределы страны.
Полюбоваться же тем, что осталось, можно в подборке драгоценностей из Алмазного фонда Московского Кремля.
Источник: https://kulturologia.ru/blogs/070219/42170/?fbclid=IwAR1wRFzPcWC63oaBvOYE3S5y-BLd5DZ8Jpa9CrMVCSlrJxysxuCmpmXIRRQ
5 правил удачного выступления для лектора и учителя и очень много упражений (не только скороговорки!)
Успех урока или лекции во многом зависит от паралингвистики — интонации, дикции, тембра голоса преподавателя. Как сделать свой голос идеальным инструментом для преподавания, рассказывают руководитель образовательного направления Mail.Ru Group Ольга Августан и бизнес-тренер Лариса Катышева.
Тембр голоса
Начнём с тембра. Сам звук вашего голоса может быть комфортен и приятен для аудитории, и тогда тишина в зале вам обеспечена. И наоборот, он может казаться визгливым и неприятным, и тогда что бы вы ни говорили, студенты будут галдеть или засыпать. Легче всего воспринимается низкий мужской голос, затем женский, хуже всего — детский.
Что же делать тем, у кого тембр недостаточно низкий? Возьмите одну страницу текста и прочтите его вслух так, чтобы вас услышали соседи этажом ниже. Старайтесь не напрягаться; просто думайте о том, что ваши слушатели там, под полом. Речевой аппарат сам сориентируется, как выполнить эту задачу. Даже один день такой тренировки даст нужный эффект. А чем дольше вы будете заниматься (в идеале — месяц-два), тем более долговременным он окажется. Ваш голос станет более низким и приятным.
Артикуляция
Каждый преподаватель должен работать над артикуляцией, даже если в обычной жизни проблем с произношением нет. Дело в том, что преподавание подразумевает другой формат коммуникаций и другой хронометраж. Вам придётся говорить долго, и всё это время вас должно быть комфортно слушать, а значит, вы не должны уставать. Проведём аналогию с бегом: если вы время от времени успешно догоняете отъезжающую маршрутку, не факт, что вы осилите хотя бы полумарафон без дополнительной тренировки.
Чтобы отработать артикуляцию, ежедневно выполняйте специальные упражнения, которые в сумме займут не более трёх минут.
П–Ч, Т–Ч, К–Ч, Х–Ч, Ф–Ч, С–Ч, Ш–Ч, Ц–Ч, Ч–Ч.
П–Ц, Т–Ц, К–Ц, Х–Ц, Ф–Ц, С–Ц, Ш–Ц, Ч–Ц, Ц–Ц.
Произнесите скороговорку «Около кола колокола» также без голоса, только артикулируя и как бы выталкивая воздух на каждом слоге. Сначала сделайте это медленно, потом — в среднем темпе, затем — в быстром. Проделайте то же самое со скороговоркой «Купи кипу пик».
Выпишите несколько труднопроизносимых слов, например, «с переподвыподвертом», «постапокалиптичненький» или «Гурбангулы Бердымухамедов». Затем потренируйтесь в их произнесении, стараясь удерживать внимание исключительно на ударном слоге. Поставьте себе задачу чисто произнести только этот слог: всё остальное должно сложиться само.
Интонация
Интонация позволяет выделять самую важную информацию, выразить то, чего не скажешь словами. Это один из самых эффективных инструментов удержания внимания аудитории, которая без дополнительных усилий с вашей стороны сохраняет внимание в среднем не более 30 секунд.
Для того, чтобы расшевелить интонационный рисунок речи, подойдёт следующее упражнение. Возьмите текст любой длинной скороговорки — к примеру, «В четверг четвёртого числа в четыре с четвертью часа четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж чрезвычайно чётко». В умеренном темпе проговорите его, стараясь донести до слушателя три разных сообщения. Сначала проговорите этот текст как рядовую новость из жизни офиса. Затем этими же словами сообщите нечто экстраординарное и возмутительное. И, наконец, расскажите про чертят с восторгом. Вы почувствуете, какую роль играет интонация и позволите себе активнее её использовать.
Темп
При выборе оптимального темпа речи нужно учитывать, что субъективное ощущение времени у оратора и у публики разное. Во время выступления все процессы в организме идут быстрее, поэтому некоторые спикеры увеличивают скорость, сами не замечая этого. Публике же кажется, что выступающий не уверен в себе и тараторит только для того, чтобы «поскорее избавиться от этого кошмара». Однако просто замедлить темп недостаточно. Чтобы сохранять внимание аудитории, вы должны постоянно его менять.
Важно: чем сложнее материал, тем медленнее должен быть темп. Паузы — один из мощнейших инструментов привлечения внимания. Они также помогают успокоить аудиторию и привлечь внимание к себе и к материалу.
Правила работы с вопросами аудитории
Многие преподаватели признаются, что именно необходимость отвечать на вопросы аудитории пугает их больше всего. Как подготовиться к вопросам и не ударить в грязь лицом?
Прогнозируйте вопросы. Готовьте ответы заранее, узнайте как можно больше о вашей аудитории, её уровне знаний, актуальных для неё проблемах.
Не воспринимайте вопросы как признак агрессии в ваш адрес, не защищайтесь и не оправдывайтесь.
Пока человек из зала задаёт вопрос, кратко запишите ключевые слова: это поможет вам сформулировать ответ. Отвечая, вы сможете оттолкнуться от прозвучавших фраз, обратить внимание на конкретные озвученные факты или подвергнуть их сомнению. Также обязательно запомните или запишите имя автора вопроса и назовите его по имени. Таким образом вы подчеркнёте, что цените его инициативу, уважаете его.
Аудитория нуждается во внимании и уважении спикера не меньше, чем он сам в признании
Не затягивайте ответы на вопросы. Когда вы подробно отвечаете на агрессивный вопрос, это выглядит так, будто вы оправдываетесь. Отвечайте по известной формуле «коротко и ясно» (но при этом аргументированно). Не обязательно выкладывать все имеющиеся у вас аргументы, но вы должны быть готовы предъявить их по первому требованию.
Помните, что у вас есть варианты: прямой ответ, вежливый отказ, отсрочка ответа. Вы обязаны показать, что восприняли заданный вопрос, но не обязаны отвечать здесь и сейчас по существу. Если вопрос некорректен, вы имеете право на него не отвечать. Если для полного ответа вам нужно время и дополнительная информация, скажите об этом, пообещав дать исчерпывающий ответ в течение какого-то определённого времени.
Не оценивайте вопрос, называя его хорошим, лучше поблагодарите. Например: «Спасибо за интересный вопрос», «Спасибо за вопрос, он оказался для меня неожиданным». Оценки иногда обижают аудиторию.
Чтобы убедиться, что вы правильно поняли автора вопроса (или чтобы выиграть пару секунд на раздумья), повторите вопрос так, как он был задан, или в своей собственной интерпретации. Например: «Спасибо за вопрос, насколько я понял, вас интересует.». Ответив на вопрос, получите обратную связь от спрашивающего. Например, спросите: «Я ответил на ваш вопрос?» или «Я прояснил картину?».
Лайфхаки от спикеров TED
1. Всегда давайте аудитории то, что люди могут забрать с собой: раздаточный материал или просто практический совет. Любая аудитория будет благодарна, если вы дадите конкретный и действенный способ применить то, о чём вы говорите, на практике, здесь и сейчас.
2. Не откладывайте ответы на вопросы. Если кто-то задаёт вам вопрос по ходу выступления — это здорово! Вас слушают! Лучшие презентации проходят в формате беседы, даже если беседа выглядит как монолог. Не теряйте возможности усилить ощущение диалога, отвечая на вопросы.
3. Задавайте вопросы, на которые вы сами не можете ответить. Задайте вопрос, на который аудитория не знает ответа, а затем скажите: «Ничего страшного, я тоже не знаю, как ответить на этот вопрос». Объясните, почему вы не знаете ответа, а потом расскажите, о чём знаете. Это сделает вас ближе к слушателям — вы тоже человек, хоть и преподаватель.
4. Обратите внимание на ваш рацион питания за несколько дней до выступления. Потребляйте больше протеина. Содержащиеся в нём аминокислоты способствуют выработке дофамина, от которого в огромной степени зависит ваш эмоциональный комфорт. Озаботиться диетой нужно заранее — перед выступлением будет уже поздно.
5. Сожгите немного кортизола, который снижает творческие способности и мешает вам обрабатывать сложную информацию. Самый простой способ сжечь кортизол — это физическая нагрузка, прогулка или поход в спортзал перед важным выступлением.
6. Составьте план на случай ЧП. Что делать, если что-то случится с вашей презентацией, сломается проектор, вас постоянно будут прерывать? Детально продумайте свои действия.
7. Придумайте ритуал, который вы будете выполнять перед выступлением. Суеверие — это попытка контролировать то, чего мы боимся. Вместо создания суеверия создайте ритуал, который поможет вам собраться и сконцентрироваться.
8. Придумайте альтернативный сценарий презентации, ориентированный на другую цель, — на тот случай, если первая цель окажется неактуальной.
9. Искренне поделитесь личной эмоциональной историей. Не стесняйтесь рассказать, какие эмоции вы сами испытали. Когда вы делитесь своими настоящими эмоциями, вы создаёте связь с аудиторией. Слушатели проникаются к вам доверием.
Сделайте 10-секундную паузу. Если вы остановитесь на 2–3 секунды, аудитория подумает, что вы потерялись. На 5 секунд — подумают, что пауза намеренная. Но если вы остановитесь на 10 секунд, то даже люди, которые что-то писали в телефоне, отвлекутся и посмотрят на вас. Когда вы продолжите говорить, они поймут, что пауза была преднамеренной. Также они поймут, что вы отличный, уверенный в себе спикер.
Плохие ораторы боятся вакуума, и только уверенные в себе спикеры отлично чувствуют себя в тишине аудитории
Сделайте одну длинную паузу, чтобы собраться с мыслями, и вы автоматически получите бонусные очки от аудитории.
Мы уверены, что активная практика и предложенные нами упражнения помогут вам в развитии навыков публичных выступлений как преподавательской деятельности. Желаем успехов!
суббота, 26 сентября 2020 г.
Вакцина от коронавируса
Вакцина от коронавируса
Пандемия COVID-19 открыла новую эпоху в разработке вакцин. Если раньше на выпуск новых препаратов уходило от 10 до 15 лет, то теперь этот срок может сократиться до года. Но можно ли надеяться, что вакцина от коронавируса действительно появится в скором времени? Чем различаются вакцины, над которыми сейчас работают ученые? Стоит ли опасаться побочных эффектов? Специально для ПостНауки на эти и другие вопросы ответил доктор биологических наук, заведующий сектором кафедры вирусологии биологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Николай Никитин.
Вакцины и противовирусные препараты — в чем разница?
Вакцины — это биологические препараты, которые призваны познакомить организм с возбудителем — это может быть как вирус, так и бактерия — и помочь ему выработать иммунитет, чтобы в будущем при встрече с патогеном он уже был готов бороться. В этом случае инфекция может либо не начаться вовсе, либо будет протекать с минимальными симптомами.
Противовирусные препараты — это лекарства, которые направлены непосредственно на работу вируса в клетке или стимулирование иммунитета. Если вакцина призвана подготовить организм к встрече с патогеном, то противовирусные препараты работают тогда, когда мы уже заразились вирусом. Они направлены на какую-либо стадию вирусной инфекции (препараты прямого действия) — это может быть блокировка стадии присоединения вируса к клетке или проникновения вируса в клетку. Или воздействуют на вирус опосредованно (препараты непрямого действия) — усиливают иммунную реакцию за счет, например, введения интерферона.
Самые распространенные противовирусные препараты — аналоги нуклеозидов; они препятствуют копированию вирусного генома, который состоит из нуклеиновой кислоты: РНК или ДНК. Эти препараты работают только тогда, когда мы болеем, в качестве профилактики их использовать бесполезно (за исключением случаев, когда здоровый человек в силу необходимости находится рядом с больным). Вакцину же бессмысленно вводить во время болезни: иммунитет и так работает над подавлением инфекции. Но и здесь есть исключения: антирабическая вакцина (против вируса бешенства), введенная в первые дни после контакта с потенциально зараженным животным, поможет спасти жизнь человеку.
Хотя эффективность противовирусных препаратов прямого действия не всегда высока, сегодня уже есть лекарства, которые эффективно справляются с вирусом. Так, вакцины против ВИЧ не существует, но благодаря постоянной работе исследовательских лабораторий по изучению и созданию новых лекарств люди с ВИЧ при своевременном начале лечения могут жить нормальной здоровой жизнью, не позволяя заболеванию развиться в СПИД.
Многие институты в России занимаются созданием вакцин — например, НИИ вакцин и сывороток имени И. И. Мечникова или НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Н. Ф. Гамалеи. Есть и лаборатории, которые специализируются на противовирусных препаратах — в основном это химические лаборатории, потому что такие препараты состоят из сложных химических структур. Это два параллельных, независимых исследовательских процесса. Данные работы стимулируются как научно-техническими советами институтов, так и государственными программами. В частности, сейчас государство простимулировало создание противокоронавирусных вакцин. Также много средств было вложено в исследование различных противовирусных препаратов, действующих против коронавируса. Крупные фармацевтические компании также тратят большие средства на разработку противовирусных препаратов и вакцин.
Механизмы работы разных вакцин от коронавируса
На сегодняшний день существует пять видов, или поколений, вакцин: цельновирионные (живые и инактивированные), расщепленные (сплит-вакцины), субъединичные, адъювантные и вакцины на основе нуклеиновых кислот.
В истории вакцинации разные поколения изобретали одно за другим, но все они используются и сегодня. Против полиомиелита, кори, паротита и краснухи разрабатывают живые вакцины. В ситуации с коронавирусом институт вирусологии в Ухане создает инактивированную вакцину против SARS-CoV-2, сейчас она находится на второй стадии клинических испытаний. Однако многие разрабатываемые вакцины принадлежат к пятому поколению: различные генетические вакцины на основе ДНК, а также векторные вакцины на основе аденовирусов, в том числе вакцина Института Гамалеи.
Тем не менее цель любой вакцины против коронавируса одна: тем или иным способом показать клеткам S-белок и вызвать иммунный ответ.
Американская компания Moderna сейчас проводит третью фазу испытаний своей РНК-вакцины. Это вакцина на основе рибонуклеиновой кислоты, которая заключена в липидную оболочку. Она попадает в клетку и запускает механизм синтеза поверхностных S-белков коронавируса, которые, в свою очередь, вызывают иммунный ответ.
Вакцина, разработанная в Институте Гамалеи, получила популярность в России. Это вакцина на основе аденовирусных векторов — ДНК-вирусов, относящихся к группе острых респираторных вирусных инфекций (ОРВИ), в которых патогенные составляющие заменены генетическим материалом коронавируса. Вирусный вектор может инфицировать организм только единожды и поэтому довольно безопасен.
Специалисты Института Гамалеи использовали наработки по вакцине от ближневосточного респираторного синдрома и заменили ген, кодирующий S-белок вируса MERS-CoV, на ген, кодирующий S-белок SARS CoV-2, который вызывает COVID-19. В качестве сырья используются аденовирусы 5-го и 26-го типа — это те аденовирусы, которые могут заражать человека. Они вызывают респираторные синдромы, которые проходят очень быстро.
У большого количества людей — по разным оценкам, у 49–90% — есть антитела к аденовирусу 5-го типа. После введения вакцины половина людей вырабатывает иммунный ответ на сам аденовирус, и вектор не успевает дойти до клетки и запустить процесс выработки S-белка. Соответственно, эффективность вакцины сильно падает. В Институте Гамалеи придумали решение: используются два вирусных вектора — 5-го и 26-го типов. Последовательно делают инъекции в течение двух недель так, чтобы вторая вакцина иммунологически никак не была связана с первой. Так как при этом S-белок один и тот же, иммунный ответ увеличивается.
Оксфордская вакцина также создана на основе аденовируса, только не человека, а шимпанзе. Такой подход позволяет минимизировать риски возникновения реакции организма на сам аденовирус.
Лаборатория МГУ разработала пептидную вакцину. В ней используются различные пептиды — участки поверхностного S-белка коронавируса, уникальные не только для вируса, вызывающего COVID-19, но и для других бета-коронавирусов, к которым относится и SARS (атипичная пневмония 2002 года) и MERS 2012 года. Они также являются уникальными для коронавирусов, которые переносятся подковоносыми летучими мышами. Ученые уже находят в летучих мышах коронавирусы, которые могут стать потенциальными кандидатами для следующей пандемии. Создание универсальной вакцины является очень важной стратегической задачей, поскольку все последние вспышки — SARS, MERS, COVID-19 — вызывали коронавирусы, относящиеся к одному роду и имеющие много общего.
Помимо пептидов в вакцине есть вирус табачной мозаики, заражающий только растения. Он выступает одновременно и адъювантом, и платформой, на которую можно посадить S-белки, — получается безопасная модель коронавируса, на которой также можно тренировать иммунитет. Вирус растения совершенно безопасен для организма, но, благодаря наличию нужных белков, такая вакцина работает.
Полный список вакцин в разработке есть на сайте Всемирной организации здравоохранения. Он регулярно обновляется.
Этапы клинических испытаний вакцины
Прежде чем исследовать эффективность и безопасность вакцины для человека, сначала проводят доклинические испытания на животных. Чтобы минимизировать различные отклонения, используют несколько видов животных.
Для большинства вирусных инфекций самым близким к человеку объектом являются обезьяны, и в случае с оценкой безопасности и эффективности вакцины от коронавируса это тоже так. Например, в Институте Гамалеи препарат исследовали на нескольких видах обезьян.
По результатам испытаний создается большой отчет, где описывается, как проходили испытания и какие были эффекты. Каждый орган животного изучают, чтобы понять, не было ли каких-то изменений. Если вакцина показывает себя хорошо, переходят к клиническим испытаниям. Это непростой процесс: несколько комиссий Минздрава, которые дают добро далеко не каждой вакцине, просят провести дополнительные эксперименты или заново пройти доклинические испытания.
Первая фаза посвящена исключительно вопросам безопасности и величины дозы — ученые смотрят на местные реакции, на общее состояние: поднялась ли температура, есть ли воспаление в месте инъекции; изучают биохимический анализ крови. На этом этапе вакцину вводят только здоровым людям, участвуют около 10 человек.
Во второй фазе участвуют до 100 человек и кроме безопасности изучают эффективность вакцины. Кровь добровольцев исследуют на антитела, на другие клетки адаптивного иммунитета. И только после этого переходят к третьей, самой важной и главной фазе клинических испытаний, где берут уже десятки тысяч людей — чем больше, тем лучше.
Здесь в первую очередь смотрят, как вырабатывается иммунный ответ, составляют статистику. Чем больше испытуемых, тем больше шансов найти редкие побочные эффекты. Именно поэтому существует третья фаза клинических испытаний. Институт Гамалеи будет испытывать вакцину на 40 000 человек — такая широкая выборка поможет найти необычные отклонения.
Можно вспомнить пример первой вакцины против ротавируса, выпущенной в США в 1998 году. Живая вакцина Rotashield прошла все стадии клинических испытаний, показала свою безопасность и эффективность, и в третьей фазе испытаний участвовали 10 000 человек. Однако, когда начали вакцинировать детей, оказалось, что в одном случае из 10 000 возникала непроходимость кишечника. Это очень серьезное последствие, которое требует оперативного хирургического вмешательства.
Получается, что на третьей фазе клинических испытаний среди 10 000 статистически не оказалось ни одного человека, у которого развилась бы непроходимость. Тем не менее из-за редкого побочного эффекта вакцину отозвали через год.
Регистрация вакцин: ускоренными темпами
В редких случаях клинические испытания проводят в сжатые сроки — так было и с вирусом Эбола, вызвавшим в 2015 году многочисленные вспышки в различных регионах Африки. Такой шаг оправдан, если вакцина оказывается безопасной, а темпы заражения и уровень смертности слишком высокие. На первых стадиях клинических испытаний видно, будет ли вакцина работать, даже если и есть потенциальные небольшие побочные эффекты.
Ускорить процесс клинических испытаний вакцины против COVID-19 помогло объединение стадий. Так произошло и с вакциной Института Гамалеи, и с клиническими исследованиями вакцины новосибирского вирусологического центра «Вектор», который разрабатывает пептидную вакцину.
В ускоренной модели ученые неделю наблюдают небольшую группу людей на предмет сильных побочных эффектов и сразу переходят ко второй стадии испытаний. Это не значит, что первая стадия заканчивается, но исследования на более широкой группе людей начинают проводить параллельно.
Процесс экстренной регистрации нормален и обоснован с юридической точки зрения. По этому пути пошла не только Россия — первую вакцину в июне зарегистрировала китайская компания CanSino Biologics. Испытания будут проводиться на военных. Конечно, этичность таких исследований очень спорная, потому что военные не могут отказаться от участия.
По стандарту правильные клинические испытания должны выполнять три условия: быть двойными слепыми, рандомизированными, плацебо-контролируемыми. Это значит, что пациенты не могут знать заранее, что им вводят — пустышку или саму вакцину — и врач, который вводит препарат, тоже этого не знает. При рандомизированных исследованиях выбор, что вводить человеку, выпадает случайно, жребием.
Также в идеале исследование должно быть многоцентровым, то есть проводиться в нескольких институтах или медицинских учреждениях, чтобы затем была возможность собрать статистику без влияния случайных факторов. В этом случае считается средний показатель по безопасности и эффективности.
Для вакцины, которую создали в Институте Гамалеи, проводились открытые нерандомизированные исследования, то есть люди знали, что им вводят, как и врачи. Это минус для клинических испытаний, поскольку участники могут додумать какие-то побочные эффекты, и это войдет в описание статистики клинических испытаний.
Отсутствие прозрачных результатов исследований — большая проблема России. К примеру, по итогам первой и второй фазы клинических испытаний аденовирусной вакцины, которая производится в Великобритании, вышли большие статьи в журнале Lancet. Это цитируемый, солидный журнал, который публикует медицинские протоколы и исследования. Совсем недавно разработчики российской вакцины также опубликовали результаты клинических исследований первой и второй фазы в том же журнале. Результаты доклинических испытаний пока недоступны.
Побочные эффекты вакцин
Иногда при повторном заражении вирусом после иммунизации может возникнуть так называемое антителозависимое усиление инфекции. Когда человек успешно справился с болезнью, он тем не менее снова ею заражается и болеет сильнее, чем в первый раз. Это обусловлено аномальной активностью иммунитета, когда образовавшиеся при первом заражении антитела не слишком подходят к вирусу.
Этот эффект подтвержден для многих вирусных инфекций. В качестве самого яркого примера можно привести вакцину против вируса денге.
Филиппины — одна из стран с высоким уровнем распространенности лихорадки. По данным МИД России, в 2019 году были зарегистрированы более 146 000 случаев заболевания. В 2017 году французская компания Sanofi поставляла живую многокомпонентную вакцину против вируса денге на Филиппины. Когда начали проводить вакцинацию, выяснилось, что, если человек до этого не болел и получил вакцину, при заражении симптомы проявлялись в более тяжелой форме, чем без вакцины. Поэтому сегодня для введения вакцины необходимо, чтобы человек переболел хотя бы одним серотипом вируса денге.
Нельзя исключать вероятность, что этот феномен проявится и в случае коронавирусной инфекции. По состоянию на сентябрь 2020 года ни одного случая антителозависимого усиления инфекции до сих пор зафиксировано не было.
Если такие случаи будут наблюдаться, придется пересмотреть и подходы к вакцинам, и типы вакцин, которые можно использовать.
Дополнительная литература:
Vaccine Development, Testing, and Regulation, The History of Vaccines
Черенова Л.В.1, Каштиго Т.В.1, Саядян Х.С.2, Шмаров М.М. Разработка вакцин на основе аденовирусных векторов: обзор зарубежных клинических исследований (часть 1), 2017
Draft landscape of COVID-19 candidate vaccines, WHO
About the Oxford COVID-19 vaccine, 2020
Вакцина «Спутник 5», официальный сайт
Ann M. Arvin et al., A perspective on potential antibody-dependent enhancement of SARS-CoV-2, 2020, Nature
Gilles Delage, Rotavirus vaccine withdrawal in the United States; The role of postmarketing surveillance, 2000, Can J Infect Dis
Rotavirus Vaccine (RotaShield®) and Intussusception, CDC
Ebola Virus Disease and Ebola Vaccines, The History of Vaccines
Feng-Cai Zhu et al., Safety, tolerability, and immunogenicity of a recombinant adenovirus type-5 vectored COVID-19 vaccine: a dose-escalation, open-label, non-randomised, first-in-human trial, 2020, Lancet
пятница, 25 сентября 2020 г.
Інтерактивні батьківські збори: 6 інструментів для віддаленої освітньої взаємодії
Докладніше про особливості організації дистанційної взаємодії з батьками дошкільнят, учнів, студентів в інтерактивному режимі🔻
Опубликовано Всесвітка - науково-методичний журнал Пятница, 25 сентября 2020 г.
четверг, 24 сентября 2020 г.
Под покровительством какого флорентийского рода творил Микеланджело? Какую странную привычку имел мастер? Каким еще искусством занимался Микеланджело? Проверь свои знания!
Опубликовано Diletant.media Четверг, 24 сентября 2020 г.
вторник, 22 сентября 2020 г.
Смерть университета: Майкл Стронг о свободе от учебных программ и субкультурах знаний
Смерть университета: Майкл Стронг о свободе от учебных программ и субкультурах знаний
То, что привычные для нас системы образования переживают глубокий кризис, уже ни у кого не вызывает сомнений — но пока не очень понятно, что придет на смену традиционным вузам. Писатель и педагог Майкл Стронг, идеолог образовательного проекта FLOW, недавно выступил в DI Telegraph в рамках совместного лектория Esquire и InLiberty. «Теории и практики» поговорили с ним о том, как научить студентов нон-конформизму, нужно ли нам вообще базовое образование и почему обучение в будущем станет не только высокотехнологичным, но и гораздо более человечным.
— Вы считаете, что образование сегодня превращается в своеобразный карго-культ — повторение чужих идей без понимания?
— Да, абсолютно так. Я считаю очень важным аутентичное обучение, обучение для себя — мне нравится идея аутодидактизма. Существует тесная связь между независимым мышлением, креативностью и инновацией. Для меня все главные изменения в этом мире совершают люди, которые умеют думать самостоятельно, — и в том числе не зависят от форм внешнего обучения.
— Вы часто упоминаете эксперимент Аша: люди склонны соглашаться с тем, что одна линия длиннее другой, если большинство окружающих это утверждает. Конформизм, на ваш взгляд, и есть основной продукт традиционной системы образования?
— Я думаю, что человек по своей природе склонен к конформизму. Что меня интересует больше всего — это история нон-конформизма. Сократа приговорили к смерти за то, что он не почитал богов и государство — на самом же деле он просто задавал вопросы, которые заставляли молодых людей мыслить независимо. Мне кажется, что конформизм изначально был нормой для человечества, и самое интересное, что произошло в западной цивилизации, — постепенное развитие сократического мышления.
— Мне нравится ваша идея о том, что главное, чему нужно учить студентов, — разнообразие идей. Наверное, только так сегодня и возможно строить образование в гуманитарных науках, но как быть с технологиями? Как применять этот метод, например, в биохимии? Если допустить множество равноправных точек зрения в этой сфере, экспериментальная смесь может просто взорваться.
— Конечно, есть определенные области знания, которые сильно зависят от набора утвержденных фактов. Тем не менее, люди всегда должны думать самостоятельно, независимо от специализации. Профессиональные математики, например, мыслят очень нестандартно. Главная проблема здесь состоит в том, что нужно постоянно решать, в каких случаях принимать внешнее знание как данность, а в каких — осмыслять его и интерпретировать на свой лад. Когда я говорю о разнообразии идей, я имею в виду именно личную ответственность за взвешивание фактов, умение отнестись к ним критически.
© Алексей Калабин
© Алексей Калабин
© Алексей Калабин
© Алексей Калабин
◀ 1/2 ▶
— Получается, что система знаний современного мира представляет собой абсолютную демократию — но в то же время и торжество неопределенности. Как изменится наше общество, если мы признаем этот факт? В этом можно увидеть определенную опасность для сложившейся политики и государственности.
— Самое интересное, что происходит в этом направлении, — мир биткоинов и блокчейнов (блокчейн — база данных, в которой хранятся все когда-либо происходившие транзакции — прим. T&P). Независимые мыслители — в том числе Сатоси Накамото — создали новые возможности для многих людей, и теперь многие люди используют блокчейн-технологии, чтобы создать параллельный мир с альтернативными законами и правлением. Возникают новые уровни финансовых систем, законодательства, власти, контрактов, регистрации — целые системы, которые больше не зависят от государства. Мы застали очень интересный исторический момент, когда виртуальная реальность может стать независимой от настоящей. Свобода творческого самовыражения проявляется по всему миру, интересные люди из разных стран начинают использовать эти новые правила игры — вне зависимости от того, находятся ли они в Гонконге или Сингапуре, в США или в совершенно новых местах. И процветание этих регионов будет зависеть от талантливых активистов, а контроль «сверху вниз» постепенно потеряет свою важность. Это вселяет оптимизм.
«Меня абсолютно не интересует общее знание — нужно позволить людям выбирать. Пикассо едва ли мог решить задачку по математике, но это совсем не помешало его карьере»
— А как быть с этикой? Вы согласны с платоновской теорией о том, что в разуме каждого человека заложены истинные идеи о добре и зле и их не требуется навязывать извне?
— Я, конечно же, абсолютный платонист — но хотел бы добавить к теории философа данные эволюционной биологии и психологии. В первобытные времена из племени выгоняли тех, кто действовал не по правилам или слишком эгоистично. Я думаю, что всегда существовали те, кого мы сегодня назвали бы социопатами, но их меньшинство. Как же нам структурировать общество, в котором этичное большинство сможет контролировать социопатов, и сделать так, чтобы они не сильно навредили всем остальным? За всю историю человечества у нас накопилось множество механизмов для этого, хотя современное общество и ставит перед нами новые задачи. Никто не хочет атомного взрыва и гибели миллионов человек — и, возможно, с развитием технологий мы сможем все точнее идентифицировать людей и организации, которые представляют собой опасность.
— Каким базовым знаниям все-таки нужно учить всех людей? И какая институция должна решать эту задачу?
— Меня абсолютно не интересует общее знание — я считаю, что нужно позволить людям выбирать, какое знание они хотят получать. Пикассо едва ли мог решить задачку по математике, но это совсем не помешало его карьере. Я хотел бы позволить людям заниматься тем, к чему они имеют склонность — конечно, результатом этого будут плохие результаты по общим предметам, но многие люди плохо справляются с ними уже сейчас. Знание должно быть прежде всего полезным — и множество людей по всему миру учит английский язык сейчас. Я не знаю, знакомы ли вы с серией экспериментов Hole in the wall в Индии. Необразованные дети научились пользоваться интернетом и компьютером просто потому, что хотели этого. Я думаю, что когда какое-то знание имеет ценность, люди хотят его получить.
— Но при этом вы часто упоминаете футурологию как одну из дисциплин, которая никому не помешает в образовании.
— Я не хочу, чтобы кто-то посторонний решал, что и кому нужно учить. Умение разговаривать — это полезный навык, и все мы учимся говорить без внешних указаний. Я думаю, что когда мы сможем снизить важность этого навязанного извне общего знания, мы сможем увидеть его более аутентичные версии — например, такие как способность писать и думать. Я думаю, что это самые важные товары на рынке образования, и они имеют ценность в реальном мире. Мы увидим больше институций, которые будут развивать высокие уровни чтения, письма и мышления у своих студентов, способность создавать и воплощать в жизнь инновации, в то время как внешние авторитеты будут постепенно умирать.
© Алексей Калабин
© Алексей Калабин
© Алексей Калабин
© Алексей Калабин
◀ 1/2 ▶
— Какое место вы отводите новым технологиям в образовании будущего? Это будет своего рода открытый архив для самообучения?
— Я думаю, что все задачи, которые можно будет решать при помощи быстрых и дешевых технологий, будут сняты с людей и возложены на эти технологии. Другой вопрос — и намного более важный — какое место в новой системе преподавания будет отведено человеку? Очень немногие могут учиться только с помощью технологий, большинство людей любит взаимодействие лицом к лицу. Я думаю, что тем, кто останется работать в системе образования, нужно будет специализироваться именно на «человеческих» способах преподавания — сократическом диалоге, социальном взаимодействии, обеспечении эмоциональной поддержки, связи с другими людьми и общности. А когнитивный компонент можно оставить технологиям.
— Вы думаете, именно поэтому технологии в образовании пока не произвели той революции, которой мы так ожидали?
— Для меня в современном образовании главное — это культура. Если у вас есть определенный культурный уровень, вы можете учиться с помощью технологий, если у вас его нет — то не можете. Как у преподавателя, у меня есть первичная цель — создавать культуру обучения. В некоторых субкультурах это естественно: учиться новейшим идеям, обсуждать их. Я был в средней школе города Палуато в Колумбии, и подростки в этой школе учились программировать в возрасте 14 лет. Это витало в воздухе. Но в городах вроде Нью-Йорка подростки не учатся программировать. Я знаю об одной женщине, которая делает все возможное для того, чтобы это случилось — она создает культуру, делает дискуссию о программировании интересной, показывает его ценность. Для меня образование — это создание субкультур, в которых можно активно строить позитивные отношения между студентами и поддерживать их развитие.
— Какими компетенциями должен обладать преподаватель в современном мире? Вы критикуете научных работников и исследователей за то, что они не способны побудить студентов заниматься активным самостоятельным поиском знаний.
— Роль преподавателя в основном сведется к тому, чтобы быть коучем, ментором и создавать определенную культуру. Сегодня в США многие CEO имеют персональных коучей. Как преподаватель я чувствую, что моя задача — это быть коучем для молодых. Мне не нужно передавать им никакой информации — интернет и другие люди предоставляют все, что им нужно. Я думаю, что каждый из нас станет намного лучше, если получит личного тренера — и будет получать поддержку от группы единомышленников. Как только мы сможем систематически использовать этот подход, мы будем в состоянии обеспечить качественное и недорогое образование для каждого.
«В Беркли был чувак, который катался на одноколесном велосипеде, раскрасив собственную кожу под розового леопарда. Конформизм настолько естественен, что только увидев других странных людей, мы понимаем, что можно совершенно свободно быть самим собой»
— Вы вели занятия по всему миру — какие культуры, как вам кажется, обладают более самостоятельным мышлением, а какие сильнее испытывают влияние и давление общественных идей?
— Я думаю, что одна из сильных сторон США — это то, что люди там способны думать самостоятельно. Не везде, конечно, но, например, в Остине (я знаю это, потому что открыл там школу) — слоган такой: «Позвольте Остину быть странным». Здесь есть свобода, здесь можно быть индивидуальностью. Я жил когда-то на окраинах Сан-Франциско, и там дело обстоит так: неважно насколько ты странный, всегда есть кто-то намного более странный, чем ты. В Беркли был чувак, который катался на одноколесном велосипеде, раскрасив собственную кожу под розового леопарда. Еще там был парень, который приходил в класс голым. Почему я говорю о странности? Потому что конформизм настолько естественен, что только увидев других странных людей, мы понимаем, что можно совершенно свободно быть самим собой.
Другая моя любимая история — про одного китайского виолончелиста, который сказал своим родителям: «Можно быть хорошим сыном и хорошим виолончелистом — но не одновременно». Конфуцианская культура очень конформистская, но многие не понимают обратной связи авторитета с креативностью и свободой. Если ты все время уважаешь авторитеты, ты никогда не будешь полностью свободен. Это сложный вопрос: уважение родителей и авторитетов представляет собой бесспорную ценность, но креативность — всегда про нарушение правил. Мне нравится бывать в субкультурах, где все нарушают правила, где есть ощущение свободы, освобождение ума и духа. Это невероятно важно для творчества.
— Все ли должны получать университетское образование?
— Совсем нет. Есть много разных альтернатив университетам. Людям, которые любят школьное образование, университеты кажутся важными, но при этом все больше и больше молодежи устраивает свою жизнь, не имея за плечами никакого университетского образования. Я думаю, что один из важных шагов — это создать институцию для них. Ведь главный плюс университета — это сообщество. Поэтому нам нужно дать людям возможность общаться в сообществах — и не производить при этом академическую работу.
© Алексей Калабин
Я могу привести несколько примеров, в частности, бизнес-инкубатор в Сантьяго — там можно почувствовать дух сообщества, там проходит обучение, но прежде всего там собираются люди, которые работают над своими компаниями. Это не связано напрямую с образованием — эта организация напоминает прежде всего клуб, где люди едят, пьют кофе и чай, проводят свое время, но одновременно создают собственные компании и обмениваются опытом. Нужны места и пространства, похожие на это (DI Telegraph, в котором проходит беседа, — прим. T&P), куда могут прийти люди, провести время и получить чувство принадлежности к сообществу. Это, я думаю, был бы значительный прогресс в индустрии образования.
«Мне кажется, тысячи университетов разорятся в ближайшие десятилетия. Давно прошел бэби-бум, и будет намного меньше студентов, желающих учиться по-настоящему»
— Сколько университетов в Америке уже развернулось в сторону индивидуализированного учебного подхода? Слушая вас, кажется, что предстоит еще долгий путь.
— Я думаю, что их сейчас намного меньше, чем нам бы хотелось. Трудно говорить об этом в точных величинах — в большинстве университетов есть много отличных профессоров, но институции как таковые не производят впечатление здоровых. Мне кажется, тысячи университетов разорятся в ближайшие десятилетия. Давно прошел бэби-бум, и будет намного меньше студентов, желающих учиться по-настоящему. К тому же, во многих университетах нет здоровой культуры обучения: они часто становятся просто местом для вечеринок. Люди весело проводят там время и ничему за это время не учатся. А некоторые университеты очень дорогие, так что умные люди просто выбирают пространства-инкубаторы.
— Вы говорите, что, как и в случае больших корпораций, большие университеты существенно потеряют свою власть в будущем и их потеснят маленькие университеты — более прогрессивные и быстрые. У вас уже есть пример подобного университета, который вам нравится?
— Один из удачных примеров — инженерный колледж Оулин. Современное инженерное образование часто критикуют за то, что в нем очень много математики и науки, а когда человек становится инженером, ему нужно решать реальные проблемы, а не уравнения. В этом колледже студентов учат решать реальные инженерные проблемы. Есть также отличная программа MBA в Техасском Остене, где сто процентов преподавателей — это предприниматели, а не кандидаты наук. Обычно у преподавателей требуют наличие степени, но организаторы программы утверждают, что учить предпринимателей должны другие предприниматели, а не кандидаты наук. Это еще один интересный пример — люди, которые ставят своей задачей передать знание, а не транслировать эту старомодную академическую модель.
© Алексей Калабин
— Каким должно быть успешное образовательное учреждение будущего?
— Я думаю, оно будет радикально плюралистским. Как, например, индустрия еды в США — сегодня она максимально разнообразна. Есть магазины, которые продают сравнительно малое количество продуктов, но полностью натуральные, есть магазины, которые специализируются на каком-то одном продукте, есть супермаркеты с дешевой едой, есть фермерские рынки, куда можно принести то, что ты вырастил сам и так далее. В Америке нет правильного способа покупать и есть еду — существуют тысячи ресторанов и тысячи магазинов. Я думаю, что образование станет таким же. Может быть, появится больше университетов, посвященных небольшим специализациям, и это здорово. Например, университеты, которые бы фокусировались только на одном типе программирования, одном виде маркетинга, одном виде графического дизайна — что угодно, что помогло бы людям увеличить ценность своей профессиональной жизни. В то же время существуют ведь и колледжи по йоге. И пока мы не думаем о них как об университетах, но, может быть, появится новая программа, например «йога + математика». Это, конечно, очень смешной пример, но я использую его, чтобы сказать: забудьте о едином правильном ответе на этот вопрос и будьте готовы к тому, что появятся тысячи правильных ответов.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)